Победитель от перевода внешнеторговых сделок в национальные валюты будет только один

Российскую экономику нельзя назвать сильно долларизированной. Все легальные внутренние расчеты у нас происходят в национальной валюте.

Доллар лишь является одним из инструментов накопления, но в этом нет ничего критичного. А вот что касается внешнеэкономических расчетов, то Россия пока находится в рамках общемировых традиций, используя преимущественно основные глобальные валюты: доллар и евро. Это удобно и для экспортеров, и для импортеров, так как минимизируются затраты на осуществление торговых сделок.

Переход во внешнеторговых операциях на национальные валюты лишь увеличит затраты или уменьшит доходы российских компаний. Сторонам таких сделок придется проводить лишние валютообменные операции. Причем обмениваться будут не самые ликвидные валюты, поэтому комиссии по таким операциям будут относительно велики. Кроме того, экспортерам и импортерам придется хеджировать риски резких изменений соответствующих национальных валют. Например, мы прямо сейчас наблюдаем обвал турецкой лиры. А от таких историй надо страховаться. А это –  дополнительные серьезные расходы.

Что касается США и Евросоюза, то возможный перевод части операций в национальные валюты не сильно повлияет на экономики этих стран, так как это не будет особо заметно в общих объемах мировой торговли и напрямую не отразится на экономике развитых стран при их объеме денежной массы. Особенно речь идет о США, которые не особо заметили недавно произведенную Россией распродажу их государственных облигаций, и также не заметят тех сделок, которые пойдут в национальных валютах. Так что сильно «насолить» нашим «партнерам» подобным образом не удастся.

Выиграют от перевода внешнеторговых сделок в национальные валюты лишь крупные банки обеих стран. В нашем случае главные потенциальные интересанты с российской стороны –  Сбербанк и ВТБ. В Турции – турецкий банковский холдинг Akbank, частный FinansBank или “дочка” Сбербанка DenizBank, у которой более 700 отделений по всей Турции.

Именно они будут получать значительную часть комиссий по валютообменным операциям, участвовать в хеджировании дополнительных рисков и т.д. Может быть, они как раз и являются основными лоббистами подобных решений. А вот швейцарским и немецким банкам эта тема менее интересна.

Моисей Фурщик,

управляющий партнер в FOC (Financial and organisational consulting