Удивительное импортозамещение

В условиях ограниченного финансирования и внешнего давления политика ускоренного импортозамещения обречена на провал. Сибирский бизнес имеет куда больше шансов на коммерческий успех, оставшись участником международного разделения труда, нежели пытаясь заново изобрести велосипед.

Международная аудиторско-консалтинговая компания КПМГ провела исследование перспектив импортозамещения через локализацию в России, опросив представителей государственных органов, ответственных за реализацию политики импортозамещения в стране, и иностранных инвесторов. Как и следовало ожидать, мнения власти и бизнеса по многим ключевым вопросам разделились. Большинство принявших участия в опросе чиновников считают, что политика импортозамещения в текущем варианте имеет вынужденный и запоздалый характер. А пятая часть опрошенных (21%) вообще сомневается, что ее стоило инициировать в сложившихся условиях.

«В импортозамещении в первую очередь заинтересовано правительство, так как получает возможность улучшить торговый баланс и усилить позиции страны с геополитической точки зрения. Бизнес же интересуется скорее показателями объема рынка и рентабельности», — говорит финансовый аналитик ИХ «ФИНАМ» Тимур Нигматуллин.

Между тем, по оценкам Министерства промышленности и торговли России, импортозависимость российской экономики в некоторых отраслях промышленности составляет более 80%, что создает потенциальную угрозу для нацио­нальной безопасности страны.

Тотальное замещение

Отдельные программы импортозамещения федеральное правительство разработало еще в начале двухтысячных, но только в 2014 году замещение иностранных изделий товарами, произведенными внутри страны, становится приоритетным направлением национальной политики. По мнению ряда экспертов, такой масштабной программы восстановления промышленности не было со времен Советского Союза. Впрочем, из 79% госслужащих, считающих политику импортозамещения обоснованной и эффективной в текущих условиях, 43% подчеркнули, что это утверждение соответствует их пониманию ситуации лишь отчасти. «Эти респонденты отмечали, что политика импортозамещения в текущем варианте имеет вынужденный и запоздалый характер. В результате она будет реализовываться в условиях ограниченного финансирования и внешнего давления, которое предопределяет крайнюю сжатость сроков подготовки нормативно-правовой базы и ее непосредственной реализации», — говорится в исследовании. Впрочем, большинство опрошенных государственных служащих (79%) отметили, что в текущих условиях внешнеполитической напряженности и ухудшения экономической ситуации в стране политика импортозамещения является насущной потребностью.

Еще в начале года федеральные ведомства установили целевые показатели допустимого уровня импортозависимости к 2020 году. В машиностроении замещение коснется производства техники сельскохозяйственного назначения. К 2020 году предприятия страны должны производить не менее 80% двигателей. Сейчас этот показатель — 20%. Большое внимание предполагается уделить средствам механизации сельскохозяйственного труда — машинам для прополки, обработки и высадки, технике для обработки почвы и заготовки кормов. К 2020 году российская продукция в этом сегменте должна занимать 90%.

В план мероприятий по импортозамещению в фармацевтической промышленности включено 601 лекарственное средство. По большинству из препаратов максимальную долю импорта планируется снизить со 100% до 50% или даже 10% к 2020 году. Долю импорта медицинской ваты планируется снизить с 39% до 30%, медицинских перчаток — с 95% до 60%, перевязочных материалов — с 89% до 21%, инъекционных игл — с 89% до 60%, медицинского гипса — с 38% до 30%. Масштабные задачи поставлены и по снижению доли импорта протезов верхних конечностей и стоп (с 92% до 55%), глазных протезов (с 89% до 54%). Импорт слуховых аппаратов планируется сократить со 100% до 40%, кардиостимуляторов — с 85% до 10%, компьютерных томографов — с 55% до 13%, рентгеноскопической аппаратуры — с 30% до 12%.

Ожидается, что политика импортозамещения позволит к 2020 году увеличить производство мяса скота и птицы (в убойном весе) до 10 млн тонн, что снизит поставки импортного мяса на 67,8%. Примерно на 30% должен сократиться импорт молока и на 70% — овощей.

По данным Минсельхоза Новосибирской области, по итогам восьми месяцев 2015 года импорт продуктов в регион сократился почти вдвое (из-за рубежа привезли 22,4 тыс. тонн), мяса — на 61% до 9,7 тыс. тонн. Из-за ответных санкций значительно изменилась структура импорта. Мясо и мясную продукцию в этом году в основном ввозили из Белоруссии, Турции, Украины, Швейцарии и Бразилии. Импорт из Канады уменьшился на 94%, а из США прекратился полностью.

Весной этого года Министерство экономического развития утвердило номенклатуру промышленных и сельскохозяйственных товаров, произведенных в России, которым предоставляются преференции в рамках закупок для государственных и муниципальных нужд. Преференции предоставляются в отношении цены контракта в размере 15%. «Это значит, что в рамках государственных и муниципальных закупок стоимость контракта на поставку российских товаров может быть дороже поставки импортных аналогов на 15%», — заключают эксперты КПМГ.

А в июне Министерство промышленности и торговли и Министерство связи и массовых коммуникаций подготовили и утвердили номенклатуру товаров иностранного происхождения, в отношении которых устанавливаются ограничения допуска при закупках для государственных и муниципальных нужд. Под ограничения попали отдельные категории товаров машиностроения, легкой промышленности, медицинские изделия, лекарственные средства, программное обеспечение. Ограничения подразумевают, что товары иностранного происхождения не допускаются к участию в закупках, если имеются аналоги, произведенные на территории страны.

По оценке Минпромторга, импортозамещение обойдется России в 1,5 трлн руб­лей.

Лебедь, рак и щука

Среди основных проблем, отрицательно влияющих на инвестиционную привлекательность России, государственные служащие и представители иностранного бизнеса выделили несовершенство нормативно-правовой базы и частую смену ее содержания. Такая ситуация в законодательстве воспринимается иностранными инвесторами как отсутствие четких правил игры на российском рынке. Особенно это отмечается в отношении политики импортозамещения и перспективы легализации параллельного импорта, которые, по мнению иностранных компаний, существенно влияют на выгоды от локализации их производств в России.

Треть представителей государственных органов возлагает большие надежды на меры регулирования. Ответственные за реализацию политики импортозамещения чиновники в своих ответах подчеркивали, что меры ограничительного порядка могут обеспечить спрос на товары, произведенные на территории страны, и подтолкнуть к локализации те иностранные компании, для которых доля B2G-продаж на российском рынке является существенной. У иностранного бизнеса противоположный взгляд на установление необоснованных преференций отечественным производителям. По их мнению, искусственное ограничение конкуренции на рынке приведет к общему снижению качества производимых на территории страны товаров и замедлению процессов локализации, так как потенциальные инвесторы будут рассматривать российский рынок как содержащий в себе большое количество рисков. «Приоритетом для иностранных инвесторов является наличие и качество инфраструктуры, а также гарантированные льготы и сбыт — инвестиционные и государственные контракты. Именно эти меры бизнес считает наиболее важными для поддержки локализации. В ответах органов власти они на втором и третьем месте», — отмечают авторы исследования.

Опрошенные журналом «Эксперт-Сибирь» предприниматели и аналитики также отмечают разнонаправленность действий бизнеса и власти в условиях кризиса и санкций. «Власть по-прежнему заявляет о необходимости заботы о бизнесе и по-прежнему усиливает административное давление. В частности, это проявляется в позиции государства по государственным контрактам. Ни о каком равенстве сторон договора, гарантированном Гражданским кодексом, не приходится и говорить. Закон 44-ФЗ предусматривает серьезную ответственность исполнителя за срыв сроков выполнения контракта от серьезных штрафов до внесения в список недобросовестных поставщиков, — комментирует генеральный директор компании «ФОК» (Финансовый и организационный консалтинг) Виталий Дербеденев. — При этом заказчик фактически никакой ответственности за это не несет, даже если очевидно, что контракт сорван по его вине. Это может быть и отсутствие предусмотренной контрактом оплаты аванса, и непредоставление исходных данных, и значительная задержка приемки работ и оплаты выполненных работ под различными предлогами. При рассмотрении споров суды при малейшей возможности становятся на сторону государственного заказчика, несмотря на все нарушения с его стороны. Очевидно, что такое неравенство взаимоотношений дает отличную почву для коррупционных проявлений со стороны заказчика».

Председатель совета директоров ЗАО «Транспроект Групп» Виталий Максимов склонен делить инвесторов на две группы: тех, кто вкладывает средства в производство, и тех, кто развивает инфраструктуру. «Если для проектов первой группы инвесторам достаточно государственной поддержки, то для второй — необходимо прямое финансовое участие государства. Транспортная, социальная инфраструктура, ЖКХ, объекты здравоохранения традиционно относятся к сфере ответственности государства, обладают высокой капиталоемкостью и длительными сроками окупаемости, но именно инфраструктурные отрасли выступают основой для реализации проектов первой группы и являются драйверами развития целых территорий, — отмечает эксперт. — Но «инфраструктурные» инвесторы не могут за государство подготовить инвестиционное предложение, сформировать подходы к распределению рисков между государством и бизнесом, определить возможное бюджетное участие — вся «упаковка» проекта традиционно лежит на государстве, муниципальных образованиях, которые не готовы заниматься ею самостоятельно или финансировать». Причина понятна: большинство чиновников полагают, что тратить бюджетные средства на предпроектную проработку проектов государственно-частного партнерства без наличия определенного инвестора, стоящего у порога, крайне рискованно. «С этим можно было бы согласиться, но без такой проработки у частных инвесторов не будет даже материалов, базируясь на которых он сможет принять решение, выделить проект определенного региона среди множества других. Инвесторы, как российские так и зарубежные, конкурируют за проработанные проекты, вкладывать средства в «хотелки» желающих мало», — констатирует Виталий Максимов.

В том, что в стране нет стратегического единства власти и бизнеса, уверен и президент AV Group Алексей Крыловский: «Власть приняла 172-ФЗ, который должен выстроить единую систему стратегического планирования в России, крайне актуальную для текущей ситуации, но пока реализация закона идет недостаточно интенсивно. Методики еще не приняты, а сроки реализации, скорее всего, будут сдвигаться». По мнению Крыловского, регионам нецелесообразно ждать «сигнала сверху», необходимо самостоятельно разрабатывать и реализовывать амбициозные стратегии, предусматривающие концентрацию ограниченных ресурсов на прорывных направлениях, к которым можно отнести развитие «умной экономики». «В этой связи импортозамещение не должно быть направлено на «догоняющее развитие» — не стоит пытаться производить то, что уже выведено на рынок ведущими мировыми лидерами. Придет время, санкции будут отменены, и «догоняющие» производства столкнутся с серьезными проблемами. Импортозамещение должно концентрироваться на производствах «опережающего» развития — на направлениях «умной экономики», именно для этого регионам нужны стратегии». Все надо проанализировать, просчитать, поспорить и направить ограниченные ресурсы в прорывные области», — считает Алексей Крыловский.

По мнению директора омского филиала АЛОР БРОКЕР Сергея Канева, инвестиции в особо крупном размере сегодня необходимы в высокотехнологичных и инновационных отраслях экономики. «Можно привести простой пример с нефтяными компаниями. В результате санкций они лишились возможности получать оборудование, комплектующие, запасные части и сервисное обслуживание для нужд геологической разведки из США, ЕС, Австралии и Японии от специализированных поставщиков. Однако развитие таких технологий в России займет не один десяток лет, но начинать эти подвижки необходимо, так как пока не известно, когда приоткроется завеса санкций, уже очевидно, что разведывательная и буровая деятельность рискует отстать в развитии на годы», — выражает обоснованные опасения эксперт.

Переоцененные возможности

Большинство респондентов КПМГ и среди чиновников, и среди иностранного бизнеса сомневаются в том, что целевые показатели импортозамещения будут достигнуты в срок — уж слишком завышены цифры. Среди основных препятствий успешному выполнению планов импортозамещения чиновники указали: структурные проблемы в экономике, дефицит квалифицированных кадров, стереотипы потребителей, связанные с недоверием к качеству отечественной продукции. Иностранные инвесторы же отметили, что реализации политики импортозамещения в краткой и среднесрочной перспективе мешают реалии бизнес-процессов. Строительство производственных мощностей требует порядка трех лет, запуск производственного процесса — от пяти до семи лет. «В силу сложившейся специфики международного разделения труда и особенностей производственного цикла компаний некоторые товары нецелесообразно производить на территории России. В рамках транснациональных производственно-сбытовых сетей компаний исторически сформировалась структура центров производства отдельных товаров, основанная на уникальных региональных экономических преимуществах. Изменение этой конфигурации должно быть экономически обосновано», — подчеркивают иностранные респонденты.

Политика импортозамещения пока не внесла существенных изменений в стратегические планы иностранных компаний и не спровоцировала их массового ухода с российского рынка. Сомневаются респонденты и в том, что такие негативные последствия могут произойти в будущем. Более того, представители органов государственной власти уверены, что вследствие проводимой политики уровень локализации иностранных компаний на российском рынке вырастет. Данные опроса иностранных компаний подтверждают обоснованность этой позиции: 58% опрошенных респондентов планируют увеличить свой уровень локализации в ближайшее время. Впрочем, руководители большинства компаний подчеркнули, что решение об увеличении инвестиций было принято задолго до введения политики импортозамещения и связано со стратегической привлекательностью российского рынка сбыта. Из компаний-респондентов, выразивших намерения увеличивать локализацию, 72% уже имеют локализованные мощности на территории России.

В небольших масштабах импортозамещение сейчас идет и без поддержки государства, констатирует Виталий Дербеденев. Этот процесс поддерживается изменением стоимости импортных товаров-заменителей и санкциями. «Однако масштабные высокотехнологичные проекты без явных конкурентных преимуществ наших товаров по сравнению с продукцией мировых лидеров обречены на коммерческий провал. Дело в том, что в подавляющем большинстве высокотехнологичных проектов очень важен эффект масштаба. Добиться конкурентной цены на рынке в 150 миллионов человек невозможно. Технология того же уровня даст значительное снижение себестоимости, если продукт будет поставляться на рынок размером в семь миллиардов человек. Реально либо реализовать проекты с абсолютно новой передовой технологией, либо необходимо встраиваться в уже имеющееся на мировом рынке распределение труда, поставляя комплектующие. В качестве примера прорыва на мировой рынок с передовой технологией можно привести продукцию российских компаний Лаборатория Касперского, ABBYY, Parallels. В цепочки неплохо встроено производство процессоров и чипов для калькуляторов, часов и периферии в Зеленограде», — заключает Дербеденев.

Реализуя проекты опережающего экспортоориентированного импортозамещения, регионы и бизнес должны оставаться частью мировой экономики и участниками международного разделения труда (в первую очередь, в области технологического и инвестиционного взаимодействия), убежден президент Алексей Крыловский. «Международным партнерам по-прежнему интересны наши амбициозные проекты, что нельзя сказать о тех проектах, где мы пытаемся заново изобрести велосипед», — подчеркивает глава AV Group.

«Я не думаю, что можно говорить об успешной реализации программы импортозамещения в какой-либо из отраслей российской экономики, в том числе в Сибирском регионе, — со своей стороны комментирует Тимур Нигматуллин. — Несмотря на введение запрета на ввоз продуктов питания, господдержку и практически двукратное ослабление руб­ля по отношению к американской валюте (что сделало практически всю отечественную продукцию конкурентоспособной по цене), российские компании не спешат инвестировать в основной капитал. В частности, за январь–сентябрь 2015 года инвестиции в РФ в основной капитал с учетом корректировки на инфляцию упали на 5,8%. Судя по всему, российский бизнес негативно оценивает высокие геополитические риски, риски усиления фискальной нагрузки из-за нежелания правительства повышать пенсионный возраст и сложную экономическую конъюнктуру в целом».

Рост производства сельхозпродукции (+2,4% в натуральном выражении) Нигматуллин склонен объяснять многократно возросшей господдержкой, в том числе в виде активного субсидирования процентных ставок по кредитам под инвестиции.