Доля Африки в мировой добыче нефти и газа будет постепенно увеличиваться

Моисей Фурщик — управляющий партнер компании «Финансовый и организационный консалтинг»:

Росгеология в рамках форума «Россия – Африка», который проходил в г. Сочи 23 и 24 октября 2019 г., подписала меморандумы о взаимопонимании с Южным Суданом, Руандой и Экваториальной Гвинеей, предполагающие изучение углеводородного потенциала этих стран.

Ранее В. Алекперов обозначил интерес «Лукойла» к месторождениям Западной Африки, назвав их перспективными с точки зрения инвестиций.

«Газпром» ещё в 2009 году подписал с «Нигерийской национальной нефтяной корпорацией» соглашение о создании совместного предприятия Nigaz, позже в корпорации заявили о вхождении в проект Транссахарского газопровода. «Газпром нефть» стал участником разработки ливийского месторождения Elephant.

«Роснефть» вместе с итальянской Eni, с которой уже успешно работает на шельфе Египта, претендует на газовый блок в Экваториальной Гвинее с запасами более 100 млрд кубометров. Совместно с Exxon Mobil компания зашла в прошлом году на нефтеразведку в Мозамбик.

Моисей, как Вы считаете, насколько целесообразно России участвовать в проектах по добыче нефти и газа в Африке с той точки зрения, что эти проекты будут фактическими конкурентами российских нефти и газа на мировом рынке?

В принципе международная диверсификация для крупнейших нефтегазовых компаний – это нормальная тема. Другое дело, что при этом важно контролировать риски. А большинство новых проектов в Африке в обозримом будущем будут относиться к высокорискованным. Поэтому вряд ли российские компании готовы будут вложить в них настолько существенные суммы, что это создаст заметную конкуренцию с их внутрироссийской добычей.

— Как Вы думаете, какова оптимальная форма сотрудничества в нефтегазовой области между Россией и странами Африки: совместные проекты российских компаний с поддержкой или без поддержки государства, вхождение в проекты капиталом ФНБ, межгосударственные контракты, другое?

Для таких сложных территорий, как большинство африканских стран, в нефтегазовой сфере уже достаточно давно отработан наиболее подходящий формат – соглашения о разделе продукции (СРП). При этом наше государство ни в коем случае не должно напрямую поддерживать такие проекты финансово, так как для бюджетных средств достаточно и более важных направлений для вложений внутри России. Но еще в большей степени это относится к ресурсам ФНБ. Ведь данный Фонд – это, по сути, средства будущих поколений. А они должны вкладываться очень консервативно. Поэтому государственная поддержка должна проходить в косвенной форме и быть направлена на то, чтобы российские нефтегазовые компании заключали такие контракты на достаточно выгодных условиях. Причем это может быть не только политическая поддержка, но и военное сотрудничество, направленное на обеспечение стабильных условий в стране. И наоборот, крайне нежелательным будет ситуация, если российское правительство будет подвигать отечественные компании к невыгодным и рискованным инвестициям в Африке, рассчитывая таким дорогостоящим способом усилить столь абстрактную и неустойчивую вещь, как политическое влияние.

— На Ваш взгляд, каковы перспективы роста добычи нефти и газа в Африке в ближайшие годы, и как это скажется на мировом рынке?

Почти очевидно, что доля Африки в мировой добыче нефти и газа будет постепенно увеличиваться. Ведь у многих традиционных добывающих стран этот показатель падает, а на африканском континенте есть значительный потенциал для увеличения разведанных запасов. И это при том, что они уже сейчас составляют около 12% по нефти и 8% по газу от общемировых значений. Кроме того, целый ряд стран Африки постепенно двигается в сторону большей политической стабильности, демократии и открытой рыночной экономики. А это создает возможности для расширения географии и масштаба проектов, реализуемых с привлечением ведущих международных компаний. Тем не менее, этот процесс будет довольно медленным и вряд ли в ближайшие годы сравнится по масштабу с ростом объемов сланцевой добычи в Северной Америке.