Александр Панин: «любовь к автомобилям» в Чечне отходит на задний план

Эксперты ФОК увидели положительную динамику в экономике Чеченской Республики

Чечня первой из северокавказских республик приняла новые правила игры, предложенные федеральным центром. Несмотря на множество проблем, в ЧР наблюдается процесс, когда на смену известной «любви» к автомобилям постепенно приходит востребованность в интеллектуальном труде.

К таким неожиданным для многих выводам пришли эксперты компании ФОК (Финансовый и организационный консалтинг) в результате своих исследований региона. В интервью корреспонденту «Кавказской политики» заместитель генерального директора ФОК Александр Панин рассказал о позитивных тенденциях в развитии республики.

Напомним, президент России Владимир Путин, выступая на совете безопасности, отметил, что за этот год на Северном Кавказе похищено 6,5 млрд рублей бюджетных средств. Многие расценили это высказывание как прямой посыл главе Чечни Рамзану Кадырову, попытавшемуся недавно опровергнуть заявление министра финансов Антона Силуанова о том, что республика является «чемпионом» страны по количеству служебных автомобилей для чиновников. Корреспондент «Кавказской политики» обратился за комментариями по поводу эффективности распоряжения бюджетными деньгами в Чечне к эксперту ФОК Александру Панину.

Александр, существует два расхожих мнения, относительно расходования государственных средств в Чечне. Некоторые считают, что у Рамзана Кадырова особые отношения с Владмиром Путиным, поэтому деньги туда поступают чуть ли не вагонами, а контроль над ними весьма условный. Их оппоненты говорят: да, Москва щедро финансирует Кадырова, но это оправданно, поскольку в отличие от других губернаторов, глава Чечни тратит дотации на республику. А как вам видится эта ситуация?

Скепсис, возникающий при обсуждении этой темы, понятен. И вопросов к северокавказским республикам в целом и Чечне в частности — действительно много. Но если смотреть на факты, картина получается любопытная. С одной стороны, проблем в Чечне масса — самых разных и очень специфических. С другой — по результатам наших исследований в этой республике можно выделить три положительных момента.

Первое, что надо отметить: Чечня приняла новые правила игры, предложенные Федерацией. Наверное, это единственная из северокавказских республик, — ну, разве что еще Кабардино-Балкария — отреагировавшая на изменение общего тренда.

Подход, когда деньги раздавались направо-налево, себя исчерпал. Уже нельзя просто прийти и попросить деньги. Ситуация изменилась. Сегодня федеральный центр предлагает конкурсный вариант финансирования. В новых условиях, чтобы получить средства на какие-то инвестиционные проекты, развитие инфраструктуры и прочее, необходимо включиться в игру, в которой участвуют все субъекты страны. В Чечне это, похоже, понимают и пытаются соответствовать новым правилам.

Инструменты федеральной инвестиционной поддержки — допустим, особые экономические зоны «Курортов Северного Кавказа» — требуют очень серьезной проработки. Не только документальной, на уровне заявок, но и во всем остальном. Еще недавно кавказским республикам было сложно здесь конкурировать, скажем, с Липецкой областью или Хакасией. В этих обстоятельствах Чечня сориентировалась быстрее всех в СКФО. И сейчас они активно участвуют в самых разных программах.

Отсюда вытекает второй позитивный момент: в республике стал заполняться вакуум, связанный с недавним отсутствием нормально проработанных инвестпроектов.

После войны Чечня прошла разные стадии восстановления. На эти цели, конечно, выделялись огромные средства. Причем делалось это, мягко говоря, не очень системно.

Сегодня риторика изменилась. У руководства республики и крупного бизнеса, который там работает, появилась нацеленность на развитие реальных сегментов экономики. Они уже больше «заточены» на разного рода бизнес-проекты. Например, в сфере туризма, который пытаются развивать по линии ОЭЗ. Можно сколь угодно скептически к этому относится, но если ничего не делать, то, соответственно, ничего и не будет.

Третий тезис: в Чечне появился, скажем так, запрос на интеллектуальный труд.

Руководство республики активно привлекает к работе московских и зарубежных консультантов, экспертов, инженеров, архитекторов и других специалистов. В последнее время больше внимания уделяется образованию молодежи. Стал подниматься вопрос о возвращении русских. Так что «любовь к автомобилям» плавно отходит на задний план. И как бы критично ни относились к Чечне СМИ и экспертное сообщество, движение вперед там есть.

Вы сказали, что в новые правила центра приняли Чечня и Кабардино-Балкария. Есть ли здесь связь с политическим устройством этих республик? Я имею в виду сложившуюся в этих субъектах «монолитную» систему, фактически не предполагающую внутренней политической борьбы.

Монолитность в хорошем смысле слова важна для любой конструкции. Если выйти за рамки СКФО, то можно привести в пример еще и Татарстан, где в какой-то степени похожая модель правления. При этом республика имеет уже довольно большую историю успеха. Недавно, как известно, там на хорошем уровне прошла Универсиада.

Наверное, лидерам этих субъектов удалось консолидировать некие силы. Вполне возможно, что такая модель наносит ущерб политическим процессам. Но если мониторить ситуацию с точки зрения экономики, то сегодня на Кавказе она вполне себя оправдывает. На примере соседнего Дагестана видно, насколько все сложно происходит по альтернативному сценарию.

Сегодня главная задача — создать условия для активизации экономики. А для этого нужны реальные проекты, реальные люди. Некоторые тенденции на Кавказе нас настораживают. В частности, ориентация на крупные проекты.

Наша страна заболела гигантоманией. Нам нужен саммит АТЭС или Олимпиада в Сочи. Однако намного важнее сделать так, чтобы у местного населения проявлялась бизнес-активность. Чтобы накопленные, заработанные деньги пускались в оборот в регионе. В этом направлении, к сожалению, работа почти не ведется. Это касается всего Северного Кавказа, включая Ставрополье.

Что касается модели правления в Чечне — пока я не вижу предпосылок для ее замены. Возможно, со временем она и поменяется, но сейчас можно с уверенностью утверждать одно: отсутствие бизнес-составляющей будет негативно сказываться на любой политической конструкции.